— Не боюсь. — ответил Лешка бесцветно. — Просто не хочу в этом участвовать.
— В чем участвовать?
— В убийстве.
Ник посмотрел на мешок машинально и нахмурился.
— Его хоть так, хоть так убьют.
— Может. — легко согласился Лешка, подбирая кусочки земли. — Но это буду не я.

Квартиранты

Что может пойти не так, когда четверка десятилетних ребят находит настоящий пистолет? Может ли невинное юношеское подражание толкнуть лавину кровавых преступлений? Что бы вы сделали, если бы в половине двенадцатого ночи обнаружили на своей кухне незнакомую девушку, занятую приготовлением печенья?

Осенью 2013 года в маленьком городке в центральной Украине развернется нешуточная борьба, в которую окажутся втянуты милиция, бандиты, вооруженные силы, служба безопасности, шпионы другого государства и обычные ничего не подозревающие горожане.

Наше красивое или уродливое прошлое всегда проступает сквозь кожу настоящего. Прошлое - это скелет, на котором годами нарастало все то, что мы называем "сейчас". Все самые жесткие поступки длинными корнями уходят в детство. Все действия имеют последствия. Всё взаимосвязано.


Мир “Квартирантов” - это вымысел, первая книга трилогии в жанре noir с элементами фантастики.

Все персонажи, места и события книги вымышлены.

Книга расчитана на аудиторию с возрастом 18+.

Подписка на бесплатный электронный экземпляр книги

Отрывок

Квартиранты: Отрывки

200

Блики переливались и танцевали на стеклянной крошке в свете противотуманных фар. Лучи низко лились по выщербленному временем и дождями асфальту, бросали тени на морщины на лбу. Осколки вперемешку со щебнем с хрустом свежего печенья стелились под колеса.
Они прибыли не сразу. Сначала не заводилась машина. Коля Торба долго ковырялся, курил, ходил в кладовку за ключами и тряпками. На втором десятке проверочных зажиганий старый дизель наконец фыркнул и неуверенно заурчал.
Беззвучно очерчивал круги синий проблесковый маячок. Блестели нашивки на униформе докторов. Тигран не сказал ни слова от самого участка, но это было ни к чему. Ковбой помнил. Он повторял его слова сам. Тихо, одними губами.
"В общем-то спешить особо некуда".
Колин Opel катился одним колесом по обочине, а слева все тянулась и тянулась тонкая россыпь из стекла. Венчалась темным неподвижным мешком. Каждый оставляет в жизни свой след.
Ветер затрепал полы плаща, но не облегчил жар. Кожа горела, как будто именно Ковбой проделал створку в лобовом стекле. Захлопнул дверь, поднял ворот. Пахло бензином и хвоей.

Лес здесь отступал от дороги и стоял вдали черной стеной, вырезая на узоре неба изгородь черных верхушек.
— Что у вас? — спросил Тигран где-то позади.
Доктор принялся объяснять.
В обе стороны покуда хватало глаз царила тьма. Слишком далеко от Червоных Маков. Только два высвеченных фарами клочка недоделанной трехполосной дороги и холодный, ритмичный, как пульс, проблесковый маячок скорой.
Hyundai и Mercedes. Под сотню километров каждый. Лобовое. Трое в Mercedes. Один далеко за пределами своего Hyundai. Все мертвы. Крошка стекла, как рассыпанные кристаллы гранулированного сахара. Белые саваны рваных подушек. Два темных безжизненных джипа со спецномерами "ВР" в стороне на обочине.
— Проверь документы. — сказал он Коле.
Было слышно, как тяжело ворочает языком человек в белом халате. Пытается пересчитать тела. Нелепо хихикает после пары слов на латыни.
— У девушки во рту? — уточняет Тигран.
Лицо доктора озаряется тупой улыбкой.
Тигран спрашивает дальше. Тигран не может без деталей. Жажда деталей в нем пересиливает даже врожденную брезгливость.
Доктор опять довольно кивает.

Девушка в неестественной позе лежит на капоте остатками затылка. Она не могла так лежать, если бы при столкновении сидела лицом вперед.
На заднем сиденьи дряблое тело без штанов.
— В общем такое дело. — неловко докладывает вернувшийся Тигран. — У девушки во рту... как бы это сказать. После столкновения остался большой палец вот этого старика.
— Что, прости?
— Большой палец ноги. У девушки во рту.
Послышалось? Даже заглядывает в салон Mercedes'а, чтобы удостовериться, что это не его персональный пьяный бред.
— Она сопротивлялась?
— Не похоже. — пожимает плечом Тигран и чуть тише добавляет. — Вообще я слыхал про такой фетиш. Когда ногами... Фут-фетиш называется.
— Ничего не трогайте. — раздается за спиной басовитый голос.
Высокий коренастый парень загораживает задние двери Mercedes'а.
— Не трогайте. — вторит ему чей-то крик. — Ничего не трогайте.
В свете фар возникает стремительная фигура в обвисшем пальто. У высокого худощавого человека быстрые аккуратные движения, с собой у него чемоданчик. Он спешит к Mercedes'у.

— Дальше я сам. — говорит человек, просовываясь в окно заклинившей двери.
— Хорошо, Иван Ильич. — робко соглашается пьяный врач из скорой.
Услышав имя, Ковбой наконец узнает нового гостя. Иван Ильич Тихий — местный патологоанатом.
Подходит Коля Торба, шипит — обжегся своим кофе.
— Макс, там в мерсе, — он переходит на доверительный шепот. — В мерсе губернатор, кажется.
— Вам не кажется! — откликается от машины паталогоанатом. — Ханыгин, собственной персоной.
Паталогоанатома телохранитель не прогоняет, судя по всему они знакомы.
В кармане плаща вибрирует телефон, понемногу выводя Ковбоя из состояния полудремы.
"Мэр" — высвечивается на экране и Ковбой вдруг со всей горечью осознает, что сегодня поспать уже не удастся...

Немного палач

Над головой кланялась, слегка поскрипывая старая яблоня. Жужжали в тени мухи. Тень скользнула по его плечу и это была не тень от яблони.
— Что делаешь?
Ник коротко оглянулся и вновь повернулся к загородке.
— Привет Леш.
Лешка спрыгнул с забора. Поправил козырек сползающего на глаза кепи, руки сунул в карманы и вразвалочку поплелся к оградке. У самой оградки неподвижно стоял Ник. В одной руке у него серел пыльный дырявый мешок, из другой виднелся край лохматой бечевки.
— Привет, Колян. Так что делаешь?
— То, что тебе поручили, делаю. — недовольно ответил Ник.
— А по-моему, ты просто стоишь. — возразил Лешка, стараясь быть невозмутимым.
Ник состроил гримасу и фыркнул. Взгляд его вновь вернулся к жирному белому гусю, пьющему воду из измазанного проржавевшего тазика.
Лешка со скучающим видом поправил кепи. Вспотевшие волосы его каждой капелькой пота напоминали, что на улице лето. Но он

упрямо носил свое кепи каждый день с того самого дня, как прошлой осенью накопил на него денег с обедов.
— Боишься? — спросил Лешка
— Ничего я не боюсь. — раздраженно бросил Ник. — Твоя мамка продала моей гуся. Тебе его сказали принести. Ты не принес.
Ник испытывающе посмотрел на Лешку, но с того все было как с гуся вода... черт бы побрал этих гусей!
— Кто-то же должен. — сказал Ник.
— Никто не должен. — ответил как-то непонятно Лешка.
Ник резко встряхнул мешок, расправляя. Целеустремленно он перешагнул загородку. Живность в загородке всполошилась. Гогоча забегали, махая жирными слабыми крыльями гуси. Но Ника это не запутало. Всего несколько секунд он наблюдал за своей жертвой. Сделал всего шаг в сторону. Рука четко и быстро ухватила белую пернатую шею, вторая заломила крылья. Как будто он делал это всю жизнь.
Ловко он расправил мешок одной рукой и бесцеремонно сунул гуся внутрь.
Когда Ник посмотрел на Лешку, проверяя усвоен ли урок, оказалось что Лешка смотрит куда-то в огород, запуская камешками в соседского кота из самодельной рогатки.
Выбравшись из загородки с ожившим мешком, он протянул добычу Лешке. Тот посторонился. Скользнул по мешку

своими ярко-зелеными глазами и заглянул Нику в лицо из-под длинной промокшей челки.
— Бери. Или боишься?
— Не боюсь. — ответил Лешка бесцветно. — Просто не хочу в этом участвовать.
— В чем участвовать?
— В убийстве.
Ник посмотрел на мешок машинально и нахмурился.
— Его хоть так, хоть так убьют.
— Может. — легко согласился Лешка, подбирая кусочки земли. — Но это буду не я.
— Тебя и не просили его убивать.
— Тебя тоже. — сказал он, пряча рогатку в карман. — И все-равно теперь ты тоже немножко палач.

Мест нет

Давно стемнело. Шаги Ковбоя перестали быть слышны. Николай неторопливо шел по отсыпанной щебенкой дороге, оставляя за спиной бар с красноречивым названием "БАР". Николай успел пройти пару кварталов и телефонный звонок застиг его напротив двора, в котором торопливо собирало чемоданы многочисленное семейство.
— Ник. — прозвучал в трубке тревожный женский голос.
Кажется это была Элизабет.
— Слушаю. — ответил Николай, наблюдая как высушенный годами старик волочет по земле неподъемный чемодан.
— Мне больше некому звонить.
Это была не Элизабет. Это была Верочка. И она была в полушаге от нервного срыва.
— Мест нет. — сокрушенно выпалила Верочка.
Интонация была такая, что лучше бы она ревела в голос.
— Минуту. — сказал он как можно более четко.
Глухо в мокрой дорожной пыли зазвучали подошвы его туфель, оставляя ночные сборы незнакомых людей далеко позади.
— Я слушаю, Верочка. — спросил он, забравшись в салон своего авто. — Что случилось?

Спустя несколько секунд тишины он проверил экран — связь все еще была установлена.
— Ты в больнице?
— Мест нет. — повторила Верочка вместо ответа.
— Где мест нет?
— В морге. Там больше нет мест. — сказала она сокрушенно.
— Оставайся на месте, я сейчас буду.

* * *

Она была белая, как халат. Как бледный больничный кафель на стенах. Как болезненный искусственный свет.
— Мест нет. — повторила она шепотом и прильнула к нему, сложив кулачки на груди.
От неожиданности Ник несколько секунд не знал, что ему делать. Но решился все-таки ее осторожно обнять. Она прижалась еще сильнее.
На посту никого больше не было. На столе был развернут журнал выписки. Рядом стоял небольшой пустой шкалик, бутылка минералки и крохотная мензурка не больше 50 грамм.
— Что случилось?
— Они все там. Лежат... — она не смогла договорить, голос перешел в неясное бормотание, а спустя два слова — вообще в плач.

Верочка уткнулась ему в плечо и больше он почти ничего не слышал. Неровно помаргивая гудела над столом лампа. Кто-то кашлял в дальней палате. О том, что Верочка плачет можно было догадаться только по тому, как сотрясалось все ее тело. Звуков почти не было — как если бы она боялась разбудить кого-то своими всхлипами.
— Покажи мне. — сказал Ник, когда она наконец подняла голову.
Видно было как горько она глотнула и опустив голову повела его в подвал.
— Я думал морг в здании напротив черного хода. — сказал Ник спускаясь по ступеням.
Верочка ничего не ответила.
Они спустились на два пролета. Вильнули несколькими переходами. Прошли по длинному коридору. Верочка зябко ежилась. Ни разу она не оглянулась. Ник двигался бесшумно за стуком ее каблучков.
В конце коридора она нырнула в дверь. Из проема полился свет и когда Ник вошел его взгляду представилась нормальная картина... Нормальная для городка пережившего какое-нибудь разрушительное стихийное бедствие.
Морг был полон. Неповрежденные внешне тела молодых парней были сложены на каталках, на носилках, на настоящих и импровизированных койках и даже у самых ног на полу. Чтобы

включить свет Верочке даже пришлось переступить несколько. Первые были уложены осторожно. Некоторые были накрыты. Некоторые нет. Последних уже бросали как-нибудь, хорошо разве что не один на один, как мешки.
Ник немо осматривал представившееся зрелище.
Кто-то был в гражданском, почти домашнем. На ком-то можно было заметить камуфляжные штаны или тельняшку. Следов насильственной смерти или хотя бы крови заметно не было. Лица их были спокойные, как будто умирали они во сне. Кроме одного.
В дальнем углу на полу из-под запачканной землей больничной сорочки виднелись такие же измазанные грязью ноги. Белые волосы, жилистая шея...
В комнате было холодно и Верочка уже начала дрожать.
Ник взял ее за плечо и потянул прочь, не сводя взгляда с тела. Выключил свет и прикрыл тяжелую дверь.
Снаружи он отдал свою куртку и когда Верочка укуталась, осмелился предположить.
— Дай угадаю, в морге снаружи тоже... мест нет?
Верочка кивнула. Истерика прекратилась, а мимика стала кукольной. Она даже моргать кажется перестала.
— Ты сказала, что тебе некому больше звонить... Но чем я могу помочь? Я ведь не воскрешаю мертвых.

— Я не знаю, что мне делать. — сказала она, глядя на Ника с какой-то неясной надеждой. — Лиза бы никогда не попала в такую ситуацию. Поэтому я ей не позвонила. И Злыдню я не позвонила. Я просто... Я не знаю, что ему сказать.
— А что ты еще можешь ему сказать? Скажи как есть...
— Ник. — прервала Верочка и посмотрела ему прямо в глаза. — Кажется, я убила всех этих людей.

Лодка

Пышные непослушные кудри были разбросаны по белой ткани его брюк. Ладони изящно уперлись в борта лодки. Босые ноги в белой невесомой юбке игриво легли на бортике одна на другую. Лежа головой на его коленях, Оля смотрела куда-то далеко в небо. Ник был ближе к земле, а точнее к воде. Лениво он правил лодкой вдоль берега. Греб то одним веслом, то другим, и изредка двумя.
— Ник. — позвала она тихо. — Можно я что-то спрошу?
Он посмотрел на нее сверху вниз мельком и вновь выбросил взгляд за борт, загребая воду у поверхности. Ему показалось он знает, что она хочет спросить и какой ответ ожидает услышать. Но на этот вопрос он не смог бы соврать. И уже прикинул насколько будет опасным перевернуть лодку, если она решится.
— Спроси. — сказал он, осторожно приподнимая над водой только одно весло.
Оля спросила не сразу.
— А что бы ты делал... если бы я умерла?
Есть такие вопросы, которые просто так не задают. Есть вопросы, которые просто не задают. Он мог не отвечать, но ответил.

— Я бы себе этого не простил. — наконец сказал он и добавил. — Никогда.
Она улыбнулась, уже смотря на небо. В светлых волосах затрепетал ветер. Он сорвал локон и тот на мгновение закрыл часть лица. В глубине ее блестящих глаз плыло ярко-голубое небо. И Ник был неосторожен — поскользнулся и утонул в них.
Где-то в глубине прибрежной рощи сосчитала до трех кукушка. Пронеслась над ними погоня майских жуков. Несколько лягушек шлепнулись в воду с крохотного травяного обрывчика.
— Как думаешь, а умирать — это страшно? — беззаботно зазвучал ее голос.
— Не страшнее, чем оставаться жить.
— Ты бы что предпочел?
— Я бы тебя предпочел. — коротко ответил Ник, любуясь беззаботными морщинками на ее лице.
— Я серьезно, глупенький! — воскликнула она. — Жизнь? Или смерть?
Ник хмыкнул задумчиво.
— Жизнь. — ответил он тихо, едва перекрывая плеск воды под веслом. — Разве не ее все мы выбрали, чтобы оказаться здесь?
Она едва заметно улыбнулась.
Лодка проплыла под широкими раскидистыми ветвями и на какое-то время тень прикрыла их, спрятав в нескольких метрах

от легкого полуденного зноя. Веселые лучи и замысловатые тени плыли по ее лицу.
— Ник. — вкрадчиво позвала она. — Можно я что-то спрошу?
— Спроси. — сказал он.
— Ты меня любишь?
Из зарослей мелкого прибрежного камыша можно было видеть, как неловко качнулась на волнах лодка. Блеснуло в полуденных лучах мокрое деревянное дно. И двое молодых людей прямо в одежде с коротким вскриком кувыркнулись в теплую воду.
Первая из воды вынырнула девушка. Она поправила легкую розовую кофту, откинула прядь мокрых волос и громко рассмеялась, приметив выбирающегося из тины спутника.

Купить

Меня зовут Эдуард. Я начал писать по счастливой случайности и не могу остановиться вот уже почти восемнадцать лет. Всякое пишу, то фантастику, то реалистическую драму, то программное обеспечение. Меня никто не принуждал - я честно следую завету Жванецкого и пишу, когда уже не могу. Обычно в стол, но бывает по-разному. Пишу про себя и про нас, пишу про настоящие поступки выдуманных людей, пишу про Украину, в которой родился и которую люблю всем сердцем